Принцессы ищут мертвецов
В западной части Сибири, на границе Томской и Омской областей, раскинулись Васюганские болота. Их площадь превышает территорию современной Эстонии. Здесь бродят северные олени, между болотистыми озёрами растут кусты морошки и клюквы, а из зарослей рогоза выглядывают покосившиеся избушки. История этих мест трагична: неугодных сюда ссылали ещё при царе, а в сталинскую эпоху их сменили «враги народа». Весной 1929 года здесь официально организовали Сиблаг.
Спецпереселенцев в него отправляли целыми семьями, заставляя практически без отдыха и нужных инструментов валить лес и строить дороги. В начале тридцатых годов в Нарымском округе, к которому относятся Васюганские болота, смертность была почти вдвое выше, чем во всех остальных подразделениях ГУЛАГа.
Неподалёку отсюда, в селе Каргасок Томской области, выросли сёстры Сарычевы. Их отец, художник-пейзажист, художник-пейзажист, чья семья после революции была раскулачена и сослана в Среднюю Азию, воспитывал в дочерях любовь к искусству. Он же рассказал им историю их двоюродной бабушки, которую в 16 лет отправили на три года в лагерь за стихотворение. Другая трагедия, уже по линии матери — расстрелянная семья татарского муллы. Возможно, именно эти семейные истории определили творческий путь сестёр и их интерес к мрачному прошлому этих мест.
Стремясь осмыслить и передать через искусство тёмные страницы истории России, в 2022 году художницы организовали экспедицию на Васюганские болота: гуляли по топям, фотографировались, украшали стразами ветки и коряги. Результатом этой поездки стала выставка «О сибирской принцессе и болотных мертвецах».
Текст к ней начинается с таких слов: «Любовь к родным местам кажется чем-то простым, безусловным, не предполагающим двойного дна — и в основном так кажется тем, кому никогда не предлагалось испытать это безусловное чувство к какой-нибудь выжженной пустоши или грустному бесплодному холму с одинокой корягой».
Один из главных экспонатов выставки — объект, напоминающий человеческое тело, завёрнутое в розовую плёнку и обёрнутое лентой. Через него художницы отсылают к сотням жертв режима, погибших в этих болотах. «Заключённых в Сиблаге не хоронили, а просто скидывали в воду», — рассказывает Ника. — «Их тела до сих пор лежат там в первозданном виде. В болотной воде органические остатки не разлагаются».
Другая важная тема выставки связана с мифологией селькупов — коренных жителей Западной Сибири. В их легендах создательница мира — старуха-мать, которая, с одной стороны, рождена болотом, а с другой им сама и является. Люди, которых она создаёт, — кочки на её теле, болотной воде. Старуха-мать дарует и забирает жизнь, умеет превращаться в змей, медведиц, птиц. Болота в верованиях селькупов служат порталом в потусторонний мир, который как зеркало отражает нашу реальность. «Селькупы были нашими соседями в Каргасоке, поэтому какие-то из легенд мы знали с детства», — рассказывает старшая из сестёр, Аксинья. — «Один раз наш сосед, пожилой дедушка, ушёл в лес и пропал. Его семья искренне верила, что он превратился в медведя. Когда живёшь там, чувствуешь эту силу природы, начинаешь и в такое верить».
Украшаем так, что аж тошно
Помимо мистических мест, интерес художниц притягивают «девчачьи штучки», зачастую гипертрофированные. Всё творчество «Малышек» строится на работе с красотой и уродством. Розовые туфли-лодочки обязательно вымазаны в грязи, из пластиковой диадемы торчат гвозди, а в футляре для патронов лежат губные помады.
«Уродство — это иллюзии, которые ты строишь относительно себя и мира. Красота — это реальность, которую ты признаешь, даже если она уродлива», — так Сарычевы описывают суть бьютивандализма, направления, в котором работают.
Между сёстрами девять лет разницы: старшей Аксинье 34, младшей Нике 25. Девушки получили образование на кафедре ИЗО Томского государственного университета. Аксинья училась живописи, Ника — художественной графике. «Мы шутим, что состоим в группе всю жизнь», — рассказывает Аксинья, — «Наши игры, совместный быт со временем превратились в практику». Название «Малышки 18:22» родилось из шутки, рассказывает Ника: «У нас многое построено на приколах, понятных только нам двоим. Как-то в детстве я болела, у меня сопливил нос и одна ноздря была заложена сильнее другой. Я дала ноздрям имена, одну назвала 18, другую 22. Нам было очень смешно».
Бьютивандализм как художественное направление зародился в 2018 году в формате городской практики: сёстры засыпали блёстками разломы в стенах, закрашивали розовым ямы и покосившиеся бордюры. «С одной стороны, мы лечили эти раны, с другой стороны — подчеркивали», — объясняет Ника. И действительно, «украшенные» проблемы местные власти устраняли быстрее.
Со временем художницы перешли к крупным объектам и полноценным выставкам. Один из повторяющихся образов — бетонный торт, украшенный кремом, стразами и кровавыми пятнами. Если от его вида зрителю поплохеет, так и задумано, намекает Аксинья: «Мы часто украшаем объекты настолько, что аж тошно. Это максимальное отражение российской действительности: настолько красиво, что уже уродливо».
Особое место в экспозициях занимают игрушки: куклы, плюшевые мишки, волшебные палочки, часто намеренно «испорченные» художницами. Эти образы отсылают к детству сестёр в Томской области: «В девяностых игрушек было мало, а какие были — все страшные. Родители надеялись найти куклу на улице или откопать в огороде, чтобы отмыть и подарить. Иначе достать было негде». Иногда девочкам приходилось играть с жуткими гибридами. «В детстве у нас была игрушка: сверху — голова куклы, снизу — паучьи лапы, сзади кнопка. Если нажать на неё, барби-паук начинал прыгать, издавая страшные звуки. Мы заходили в тёмную комнату, включали игрушку и пугали друг друга. Это отражение нашей практики — помятая барби с телом паука», — рассказывает Ника.
В творческом процессе активно участвуют и питомцы сестёр — пёс Малыш, кот Дядя и кошка Ляля. Все они появились в доме случайно: собака досталась сёстрам от бывшего парня Ники, кота они забрали с рук на улице, а Лялю нашли под кустом во время грозы. Животные часто становятся соавторами работ.
Например, одним из объектов стал разодранный и окровавленный плюшевый мишка — над ним постарался Малыш, а сестры прошили кроваво-красным бисером «место преступления». «Наши животные настоящие участники группы», — смеются сёстры. В квартире, которая заодно служит Сарычевым творческой мастерской, обычно царит нежность и взаимопонимание. Но в этом году покой «розового домика» был разрушен.
В моей комнате кто-то есть
Весной 2024 года серия обысков прокатилась по России в связи с делом издателя «Медиазоны»* Петра Верзилова**. Следствие интересовалось акционистами и художниками, предположительно связанными с Верзиловым.
Первого апреля рано утром сотрудники пришли в томскую квартиру Сарычевых. Так художницы узнали о своём статусе свидетелей по этому делу. Новость стала полной неожиданностью — у сестёр никогда не было проблем с законом, они не знали ни Петра Верзилова, ни кого-либо из его окружения. «Думаю, это была акция устрашения. Хотели взять всех художников „на контроль“», — рассуждает Аксинья.
Сам обыск, по словам сестёр, прошёл «весело и спокойно»: «Поначалу все были напряжённые. Потом Малыш (собака) стал притаскивать мячики самому жуткому сотруднику, Дядя решил в туалет сходить посреди всего происходящего. Ситуация была вообще абсурдная: большие черные дядьки в масках копаются в розовом домике». У художниц изъяли всю технику и сняли все работы с выставки. Затем сестёр по отдельности вызвали на многочасовые допросы. «Спрашивали, знаем ли мы Петра Верзилова, как относимся к власти, участвовали ли в митингах», — рассказывает Ника.
Вскоре после обыска и допросов сёстры сделали выставку «Что в моей сумочке». Это и высказывание на тему перепотребления, и оммаж визиту силовиков. Зал поделен на два части — чёрную и розовую. На одной стене размещены картины на цепочках, которые можно снять и носить как модный аксессуар. На них изображены сказочный замок за чёрным забором и томское отделение ФСБ в двух ракурсах.
В центре чёрного зала находится рюкзак с торчащей русой косой, которую сёстры сплели из своих волос. Рюкзак окружён набитыми мусорными мешками. На стене висит портупея с кобурой, а огромное зеркало с щупальцами, словно чёрная дыра, затягивает зрителя в себя.
Встреча с правоохранителями вдохновила сестёр и на другой проект — серию картин под общим названием «В моей комнате кто-то есть». Ника так описывает настроение этих работ: «Мы хотели передать чувство, похожее на сонный паралич: когда ты видишь над собой нечто жуткое, человекоподобное, но ничего не можешь сделать. В день обыска меня разбудил стук в дверь. Я поднимаюсь, в глазах ещё мутно от сна, вижу тёмные силуэты в нашем светлом, розовом домике. Абсурдно и страшно».
Все люди сёстры
В каждой работе Сарычевы переосмысливают патриархальные стереотипы и поднимают тему гендерного насилия. Художницы открыто называют себя феминистками, подчёркивая, что феминизм для них — это прежде всего про осознанность и свободу выбора. В условиях, когда российские власти один за другим принимают законы и постановления, дискриминирующие женщин, публичные женские голоса становятся особенно важными. «Чем темнее времена, тем ярче розовый — так мы говорим. Женское сибирское искусство очень важно, особенно сейчас», — делится Аксинья.
На фотографиях и видео сёстры намеренно подчёркивают свою женственность: короткие юбки, чулки или колготки, каблуки, бантики в волосах и чёрно-розовый макияж. В повседневной жизни такой внешний вид, по их словам, часто вызывает агрессивную реакцию у мужчин: незнакомцы позволяют себе неуместные комментарии, окликают девушек, пытаются дотронуться.
В среде кураторов и художников их девичье-наивный образ тоже вызывает неоднозначную реакцию. «При первом взаимодействии мужчины общаются с нами свысока, „ведутся на оболочку“, думают: ой, такие хорошенькие, такие глупенькие. Потом, когда они видят нас в работе и слышат, какие мысли мы высказываем, они пугаются. Они не понимают, что делать, когда наша внешность в их глазах не соответствует содержанию», — говорит Ника.
Женщин и женское «Малышки», с одной стороны, представляют хрупким и нежным, а с другой — сильным и волевым. «Для нас сама Сибирь ассоциируется с женщиной. Это очень большая, мощная часть страны, её территориальный центр, который подавлен, поставлен в зависимость от московских денег. Это можно перенести и на положение женщин в России, и на саму Россию в целом», — говорит Аксинья.
Эти идеи нашли отражение в выставке «Хорошая девочка» к 8 марта. Проект посвящён теме взросления и высвобождения себя из гендерных норм. Главный образ — гигантская девочка, подпирающая руками потолок. «Ей тесно в этих рамках, ей всё осточертело. Она переломала все игрушки, наточила зубы и готова кусаться», — рассказывают художницы.
Последней работой сестёр стал музыкальный альбом «Все люди сёстры». Художницы выпустили его 12 декабря — в День российской Конституции, в который по случайному совпадению родился их пёс Малыш. При создании альбома они черпали вдохновение в фильме «Сёстры» Сергея Бодрова. Сарычевы определяют свой музыкальный жанр как «смесь электронной музыки и шансона» — музыку, под которую нужно «плакать и бежать по разбитым дорогам». «Там очень много ломаных ритмов и задушевных мотивов. Всё как в жизни, всё как в России», — с говорят Ника и Аксинья.
* «Медиазона» признана Минюстом РФ иностранным агентом.
* Пётр Верзилов признан Минюстом РФ иностранным агентом, внесён в список экстремистов и террористов.