«Он маленький еще, застенчивый»
Ровно месяц назад Анна проводила в армию старшего сына Юру — в октябре ему исполнилось 19 лет. Когда провожали, его 7-летний брат Рома плакал. Всё спрашивал: «Юра что, на войну ушел?» Анна отвечала: «Нет, не на войну. Через годик приедет, будет работать, женится». Кроме Юры и Ромы, в семье ещё двое детей — 13-летний Олег и двухлетняя Кристина.
31 января из соседней деревни к Анне приехали сёстры. Соседи запускали новогодние фейерверки, женщины сидели и плакали.
Говоря о сыне, Анна употребляет местоимение «мы», будто рассказывает о маленьком ребенке. «После девятого класса мы с ним пошли подавать документы в колледж. Поступили на сварщика в иркутский техникум. Там ему понравилось, участвовал в олимпиадах по физике, математике, химии».
Но работать сварщиком Юра не пошёл — хотел служить в ГУФСИН, как отец, мать и отчим. В армию особо не рвался, но обрадовался, когда его признали годным к службе.
«Конечно, мы переживали из-за СВО. Говорили: „Юра, не подписывай никаких контрактов“. Не хотели отпускать. Он маленький еще, застенчивый, — говорит сестра Анны Катерина, тётя Юры. — А он отвечал: „Тёть Катя, всё нормально будет, срочников туда не отправляют“».
«На нас всем плевать»
В первый раз Юра сел в поезд, когда уезжал в воинскую часть. До этого на поездах не ездил и вообще далеко из дома никогда не уезжал. С матерью решили, что обратно домой прилетит на самолёте — тоже в первый раз в жизни. Рассказывая об этом, Анна замолкает. После паузы говорит: «Ну вот, и прилетел… третьего января. Четвертого мы его уже похоронили».
Анна пытается восстановить события последнего месяца в жизни сына. Сделать это нелегко, потому что он не жаловался. «Если бы понимал, что может случиться, написал бы: „Мама, мне очень плохо“. И мы бы всех там на уши подняли! Но он не хотел волновать родных», — говорит она.
В Подмосковье, в воинскую часть 61899, Убонов приехал 3 декабря. В дороге провел неделю, по пути постоянно мёрз — в поезде было холодно, он даже спал в одежде. Приехал с больным горлом, а до этого он уже лежал в больнице с гнойной ангиной, из-за этого даже не попал в первый призыв и ушёл в армию на месяц позже.
«Я ему говорила — попроси таблетки! Он отвечал: » если температура выше 38, только тогда можно обращаться. А так на нас всем плевать«”, — говорит Анна Хахалова.
18 декабря Убонова положили в лазарет, так как у него поднялась температура и начался кашель. Мать говорит, что лечили жаропонижающими уколами. Лекарств не давали и обследования не проводили. Через два дня — выписали и отправили на стрельбы.
22 декабря 2024 года солдаты подмосковной войсковой части 61899 прибыли на полигон. Бойцам выдали шлемы без подшлемников, пистолеты, по шесть патронов и отправили на мороз в минус двадцать градусов.
На следующий день, 23 декабря, Юру снова положили в лазарет с температурой выше 40 градусов. Он кашлял кровью, один раз потерял сознание в туалете. Из-за слабости не мог сам одеваться, ему помогали сослуживцы. Анна узнала об этом уже после его смерти — нашла телефон его сослуживца и он рассказал подробности.
27-го декабря солдата перевезли в подмосковный Подольск в состоянии комы. В больнице подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, утром 28 декабря он умер. Медицинская экспертиза пришла к выводу, что военнослужащий скончался из-за пневмонии и сердечно-лёгочной недостаточности.
О смерти сына семья Убонова узнала только 30-го.
29-го декабря солдаты в воинской части, где служил Убонов, должны были принимать присягу. До этого времени всем призывникам, которые лежали с ним в одной палате, запретили говорить о смерти Юры. Родные Убонова уверены, что это сделано специально, чтобы не пугать других родителей перед присягой.
«Должна же быть справедливость на земле?»
Родители Убонова считают, что неверный диагноз сыну поставили ещё при лечении. Есть версия, что это была менингококковая инфекция и на её фоне развился вирусный миокардит. Сейчас эту версию проверяет следствие.
«Если бы его вовремя отвезли в больницу, там смогли бы поставить верный диагноз, — уверена Хахалова. — Почему они держали его в воинской части до такого состояния? Если они сами не справлялись, если у них нет медикаментов и аппаратуры тот же рентген сделать, почему они держали его в части?»
Все новогодние праздники родные Юры Убонова думали только о том, чтобы добиться справедливости. О своей трагедии они написали во всех соцсетях, обратились в СМИ, в комитет солдатских матерей, следственный комитет и написали губернатору региона Игорю Кобзеву. Пока откликнулись только журналисты и адвокат из Москвы, которого наняли за деньги. Юрист уже написал заявление в военную прокуратуру. По словам Хахаловой, сейчас в воинской части, где служил ее сын, идёт внутренняя проверка.
«Конечно, этим Юру не вернёшь. Я не знаю, найдут или нет виновных. Мы просто хотим справедливости. Должна же быть справедливость на земле?» — задаётся вопросом Анна Хахалова.
«Он тоже прослужил всего три недели»
Откликнулась на пост родных Убонова во «ВКонтакте» ещё одна женщина — мать другого срочника, родом из Красноярска, он также служил в Московской области, но в другой воинской части. Она рассказала, что её сын умер в ночь с 29 на 30 декабря 2024 года. «Его звали Владислав Белоногов, причиной его смерти назвали обострение менингита. Он тоже прослужил всего три недели, и медицинскую помощь ему тоже не оказывали», — передаёт её слова Хахалова.
Смерти срочников Убонова и Белоногова — далеко не первые случаи, когда призывники умирают от болезней, не прослужив и месяца. Похожий эпизод, например, случился в 2013 году в 27-й мотострелковой бригаде, где служил Убонов. Тогда погибло сразу четыре срочника от двусторонней пневмонии. Военная прокуратура пришла к выводу, что к гибели военнослужащих привели нарушения уставных требований командирами их воинских частей.
В том же 2013 году в другой подмосковной части от пневмонии умер 18-летний Павел Калинин. Перед этим он пролежал в военном госпитале с температурой 40 градусов больше трёх недель. 23 декабря 2013 года на страничке Калинина во «ВКонтакте» появилась запись: «Не вздумайте ложиться в армии в госпиталь, температура 40, врачи ни х… не делают». 22 января 2014 года его похоронили.
В 2019 году скончался от пневмонии солдат срочной службы Дмитрий Попов, который служил в 80-м танковом полку в Чебаркуле. По словам его мамы, всё началось с банального насморка, но в изоляторе запустили болезнь.
В 2023 году под Москвой в воинской части умер 18-летний срочник Матвей Харитонов из города Щёкино Тульской области. Он попал в медпункт с воспалением лёгких, но лечить его не стали.
«Государство не станет выступать против себя»
Военный адвокат Максим Гребенюк говорит, что солдаты срочной службы нередко умирают в первые же недели после призыва из-за болезней, особенно зимой. Чаще всего трагедии происходят в мотострелковых частях. То есть там, где и служил Юрий Убонов. Эти воинские части превосходят другие подразделения по численности личного состава, из-за чего командиры не могут уследить за состоянием здоровья каждого призывника.
«Солдаты стоят на построении на холоде, начинают кашлять. Командиры дают им жаропонижающие таблетки и говорят — всё будет хорошо, боец. Командиры не придают значения кашлю, потому что кашляют многие, а положить в госпиталь всех нельзя. Но пневмония требует срочного лечения, иначе может случиться отёк лёгких», — отмечает Гребенюк.
После начала войны с Украиной в 2022 году вероятность гибели срочников во время прохождения службы выросла в несколько раз. Министерство обороны запретило вести статистику гибели срочников, однако адвокаты фиксируют резкий рост обращений от родителей.
Болезни, в основном пневмония, занимают в этом антирейтинге второе место. Третья причина — самоубийства.
На первом месте стоят боевые действия в приграничных областях — Белгородской, Курской и Брянской. По информации в СМИ, с начала вторжения в Украину погибло более 150 призывников. После вторжения ВСУ в Курскую область Россия потеряла ещё не менее 13 солдат-срочников. В ноябре 2024 года в других приграничных районах погибло ещё четверо. И это только те данные, которые удалось доказать, в реальности число погибших может быть выше.
Если призывник умер от болезни или самоубийства, доказать вину должностных лиц получается редко. По словам юриста, военная прокуратура и Следственный комитет часто просто отказывают в возбуждении таких уголовных дел.
«Родители думают, что Следственный комитет и военная прокуратура во всём разберутся. Но государство не станет выступать против себя. Родителям нужно нанимать независимых адвокатов, которые проконтролируют расследование. Без адвоката следователи просто откажут в возбуждении дела», — отмечает Гребенюк и добавляет — важно придавать случаи гибели солдат огласке через СМИ.